Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты кого потерял? — к спокойствию комдива добавилось слабое пристрастие.
— Бабу свою, мать её за ногу! — вякнул сотник.
— Раззява, найдётся. Развёл бабью ярмарку; с белыми наволочками… Мелехову чужие бабы были неинтересны, куда интересней было рассматривать свои руки, а потом и лицо в круглое зеркало в бронзовой оправе. Ладони были чистые, здоровые с подстриженными аккуратно ногтями. И лицо, помолодевшее, загорелое, чисто выбритое, без мешков и синевы под глазами. И на задворках сознания пронеслась непонятная фраза: "омоложение полковника прошло успешно". Прислушался.
— Н-да. А что стрельбы не слышно, сотник?
— Н-не знаю я — сотник скисал на глазах. "И пошто я такой спокойный?". Пригладил волосы. В дверь землянки постучали.
— Да, — после чертыханий разрешил сотник. Зашли ординарец Мелехова — Прохор Зыков и Митрий Коршунов.
— Григорий Пантелеевич, ты тута? Выйди-ка на-час, тут такое, в общем должон сам посмотреть, — прошептал Прохор; он топтался на пороге землянки с ошалевшими глазами и растерянным лицом.
— А вы откуда взялись? Прохор, ты ж должён в Вёшках обретаться…
— Да, а меня вот сюда занесло, с Митрием. И не спрашивай как, — еле выдавил из себя Прохор. Подъесаул, недоумевая на Прохора, вышел из землянки в три наката, глядя под ноги. Окоп как метлой подмели. "Н-да. Чисто стало. И когда успели?".
— Ты, Григорий Пантелеев, по сторонам-то глянь! Та, хоть влево, — уже смелее предложил ординарец. Мелехов посмотрел налево. Траншея змеилась и терялась в тумане. Прошёл до указанной Прохором амбразуры, посмотрел прямо, и обмер. Увидел шлюзовой канал саженей сорока; по нему шлёпает паровой катер, да под царским российским флагом, и тянет за собой две баржи, доверху заполненные рудой. "Канал, царский флаг, руда? Откеля это"? — вопросил у себя. А на противоположном берегу степь с разнотравьем до горизонта, с небольшими рощицами. "И Дикое поле".
— А где красные? — над плечом Мелехова повис сотник. Спросил и охнул. — Хока красных… заела, — после паузы произнёс. Его глаза недоуменно разглядывали то катер с баржами, то пустой берег.
— Господа офицеры, а теперя гляньте одесную, — фраза Коршунова прозвучала вежливо, но с большой иронией. Посмотрели.
— Ох! — и Мелехов прилип к биноклю, поданному Прохором. Справа, в саженях трёхстах, обретался однопролётный мост. Перед мостом, на их стороне, комдив рассмотрел двухэтажное кирпичное здание с вывеской: "Северо-восточная таможня Донского края". Рядом, аккуратно, стояли казарма, конюшня, "Караван-сарай" и хозпостройки. Солнце освещало все это великолепие… отменно. А тут ещё, под боком, Митрий Коршунов изрек:
— Опаньки, челы кары за мытню ныкают, а на шифере движуха пошла. Прикинь, командир, они волыны инсталлируют. Вау, сам-три! Ты смотри-и-и… и не по фен-Шую. А чё он в "Цейс" вылупился? Прохор с сотником хмыкнули непониманием. В отличие от простых прочих, Мелехов понял, что сказал бывший дружок. Ибо перед мостом автомобили и, правда, сдавали назад за здание таможни, а на крыше сновала обслуга к трём станковым пулемётам. И какой-то офицер в полевой русской форме с защитными погонами, с крыши, рассматривал их позицию в бинокль. "Гляделки" продолжались недолго. Офицер скомандовал, и появился шест с привязанным к его концу, белым куском ткани. Шестом помахали, офицер помахал тоже. "Типа, не стреляйте. Свои мы". И набежали гомонящие казаки сотни, с вопросами. Сотник приказал им заткнуться и посмотрел выжидательно на Мелехова. "Надо итти".
— Пойду на переговоры. Вроде там наши, — нервы подъесаула поднапряглись.
— Зачем итти, могим ехать, я одвуконь сюда заявился, Григорий Пантелеевич, — Прохор указал на двух коней наверху землянки. Комдив разглядел только головы.
— Ты, что в первую попавшуюся землянку ткнулся? Прохор живо кивнул.
— Поехали. Сотник, остаёшься. Не дури, оружие казаки пущай уберут, там три пулемёта. Но и не зевайте… Ну, сам понимаешь…
— Добре, Григорий Пантелеевич, — сотник был предельно кислый. Казаки разбежались по землянкам. Прохор подвёл трёхаршинного шестилетка. — С богом.
Шагом с Прохором доехали до моста. Здание таможни бастионного типа увеличилось в объёме. "Н-да. Гастробайторы по найму ладили, или боженька давеча испёк"? — гадал комдив. Подъехали до упора к зданию и с коней сошли на непонятную землю. "Ну, покажись, честной народ" — приглашал Мелехов хозяев бастиона, разминая ноги. Им на встречу вышло четверо: молодой офицер с биноклем, двое в одинаковой чудной пятнистой форме мужчин, лет под сорок, и темнокожий мужик в зеленоватой рубашке с короткими рукавами. Более тёмные прямые брюки и коричневые туфли дополняли облик выходца из Африки. Молодой офицер козырнул:
— Майор Гаранжа, офицер по особым поручениям Генерального штаба Донского края.
— Подъесаул Мелехов, командир Первой повстанческой дивизии. Старший урядник Зыков.
— Ого, целый комдив! Рад знакомству. Пожали руки.
— А это майор Тарапунька, начальник таможни, — Гаранжа кивнул на африканца.
— Рад знакомству. Григорий Пантелеевич? У Мелехова и Прохора и рты открылись.
— Даа. Тарапунька улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами и промолчал.
— А это наши чехословацкие союзники, — продолжил Гаранжа, — подплуковник Ян Свобода и капитан Петер Новак. Чехословаки козырнули. — Они из Новой Праги, из 1928-го года сюда пожаловали.
— Не поняли? — удивились казаки. "И их, боженька, давеча испёк"? — влез дуплет догадки комдиву.
— Я думаю, господин комдив, вам бы надо обратиться к есаулу Ястребову, он тут недалеко, в станице Каменской, казачью бригаду будет разворачивать.
— Не понял. Какая Каменская? Что за сказки сказываете? Мы ж под Вёшками пребывали.
— Вот карта, сами посмотрите. От карты у Мелехова разболелась голова.
— Разыгрываете?
— Нет, у нас такие точно карты, — вмешался Ян Свобода. — Господин майор правду говорит. Давайте пройдём к машинам, — предложил. Отправились за таможню, смотреть карты чехословацких офицеров. Посмотрели.
— Н-да. Мелехову в голову ничего не являлось. Зыков истуканом застыл рядом. Таможенный начальник в это время достал какую-то коробочку и навёл её на Мелехова:
— Скажите сыр, снимаю. Щёлк. Какой сыр, комдив схватился за шашку. — Григорий Пантелеевич, я вас сфотографировал. И показал на экранчике снимок "сурового витязя" с ординарцем. Цветной снимок. Мешанина мыслей в голове.
— Прохор, ты, что нибудь понимаешь?
— В сказку мы попали, — Прохор от щелчка фотокамеры проснулся.
— Хороша сказка, да небось, с войнушками, — махнул в сторону стоящих автомобилей. А нагайку так сжал, что побелели костяшки пальцев. В одном, открытом, сидели четверо в пятнистой форме и спокойно поглядывали по сторонам. Около четырёх грузовых крутилось ещё человек двадцать, с коханьем оружия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Лета Триглава - Елена Александровна Ершова - Повести / Периодические издания / Разная фантастика / Фэнтези
- Дети Понедельника - М. Хмелинина - Фэнтези
- Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп - Фэнтези